Александр Токарев

Религиозно-мифологическая тематика мощно формирует другой обширный круг произведений художника. Он живо чувствует далекие античные образы – кентавра и Орфея, Пегаса и Европы, похищаемой Зевсом, перевозчика душ в царство мертвых Харона и других обитателей пространства древнегреческих мифов.

Скульптор часто обращается к персонажам Ветхого Завета (Давид, Илья-пророк), авторски трактует события и символы Новозаветного предания («Вход в Иерусалим», разнообразно представленный мотив рыбы). В образах богов и героев, животных и птиц – иносказание человеческой жизни, ее перипетий… тема человека, его природы, предназначения и возможностей, радостей и печалей, а еще сил, что подчиняют его себе или, напротив, те, что он превозмогает…

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Религиозно-мифологическая тематика мощно формирует другой обширный круг произведений художника. Он живо чувствует далекие античные образы – кентавра и Орфея, Пегаса и Европы, похищаемой Зевсом, перевозчика душ в царство мертвых Харона и других обитателей пространства древнегреческих мифов. Скульптор часто обращается к персонажам Ветхого Завета (Ной, Давид, Илья-пророк), авторски трактует события и символы Новозаветного предания («Вход в Иерусалим», разнообразно представленный мотив рыбы).

В образах богов и героев, животных и птиц – иносказание человеческой жизни, ее перипетий…

В образах богов и героев, животных и птиц – иносказание человеческой жизни, ее перипетий… тема человека, его природы, предназначения и возможностей, радостей и печалей, а еще сил, что подчиняют его себе или, напротив, те, что он превозмогает…

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Оригинальным переосмыслением художественно и культурно устоявшегося образа предстает токаревская трактовка легендарного царя Давида, в юности одолевшего силача Голиафа. Ваятели нередко обращались к художественному истолкованию этого эпизода библейского предания, только среди знаменитых работ эпохи Возрождения произведения Донателло, Вероккио, Микеланджело, Бернини…

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

«Вход Господень в Иерусалим» – один из самых распространенных сюжетов древнерусской живописи. У Токарева этот евангельский сюжет приобретает совершенно неканоническое решение – Христос на осляти словно взлетает над пальмой. Но это на первый взгляд, если же вспомнить или знать, что на иврите нельзя «войти в Иерусалим», а можно только «подняться в Иерусалим», то, возможно, скульптор подсознательно, интуитивно это почувствовал, передав в своей композиции устремленность вверх, к горнему, духовному Иерусалиму.

Евгений Голубовский,
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Эта тема восхождения к небесному, духовному началу повторится и в «Огненном восхождении Ильи пророка на Небеса» – и в драматизме композиции, построенной на двух пересекающихся диагоналях, и в доведенной уплощением почти до бесплотности фигуре пророка.

Евгений Голубовский,
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Несмотря на существенные различия интерпретаций у итальянских мастеров, Давид всегда предстает героем: скульптурная пластика тела как будто раскрывает и прославляет присущие ему силу, находчивость, ум, ловкость. Токарев, зная и глубоко почитая традицию, тем не менее, в данном случае исходит из совершенно иного взгляда и понимания. Его Давид подчеркнуто не «героичен». Он в смятении и потрясении, он лишь сосуд, посредством которого осуществилась божественная воля. Его лицо обращено к небу, и всё в Давиде, от мимики до жеста разведенных рук и трепетной, вибрирующей фактуры, чувственно выявляющей, раскрывающей душевное состояние, свидетельствует о том, что все происшедшее – исключительное проявление высшего промысла, не постижимое разумом самого героя. Хрупкость человеческой жизни и судьбы, их подчиненность небесному началу контрастируют с антропоцентричной доминантой величественного образа Давида в ряде ренессансных трактовок. В токаревских интонациях слышен звук нашего времени, драматические ноты разочарования в гуманистической мечте, горечь осознания людского самообольщения, самонадеянности, отрекшейся от Бога.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед