Александр Токарев

В Одессе нет туристического маршрута по памятникам, созданным за много лет Александром Токаревым. Но по его скульптурам, по рассказам о героях его произведений тоже можно читать историю Одессы.

От первых лет ее существования – памятник «Апельсину» или, как его называют, «памятник взятке»: обозы, груженные заморскими плодами, тянувшиеся из одесской гавани в Санкт-Петербург, к царскому столу Павла І. Сын основательницы города, Павел I относился к Одессе, любимому детищу Екатерины Великой, подозрительно и недоброжелательно, что не замедлило сказаться на городе. Пришлось одесситам умасливать царя заморскими плодами… К известному изречению – «дураки и дороги», можно было бы добавить – «взятки». Но та, «апельсиновая», была для юного города спасительной.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Тщательно продуманная композиция, созданная А.Токаревым в сотрудничестве с архитектором В.Глазыриным, создает образ многозначный, построенный на противопоставлении объемов, статики и динамики. Верстовые столбы по обеим сторонам пьедестала усиливают впечатление незыблемости, массивность апельсина с изъятыми дольками и в противовес ему – динамичная, устремленная в будущее тройка коней.

И фигурка императора Павла, и тройка коней выполнены с изысканной ювелирной легкостью и безупречностью.

Все – и образные, и технические возможности бронзы – «работают» в этой композиции.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Отрадно и знаменательно, что в Одессе помимо бронзового бюста поэта, установленного на Приморском бульваре в ХІХ ст. на средства жителей города, к двухсотлетию со дня его рождения, появился Пушкин во весь рост, почти без постамента, встречающий вас на улице, носящей его имя. И всегда, когда проходишь мимо этого места, ловишь себя на мысли: хочется остановиться. Рядом с этим памятником понимаешь, что громогласность и визуальные атаки, свойственные нашему времени, не слишком сильны в передаче подлинного. Потому что оно рождается в тишине и глубине, в его присутствии есть тайна. И это (со)бытие сокрытого и явного, глубинного и внешнего, таинственного и обыденного ощущается в токаревском скульптурном памятнике Пушкина.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Скульптор А.Токарев словно глядит на своего Пушкина непредвзято и несколько со стороны: «Он идет по тротуару и с тростью. Как бы в ссылке, но ссылка в Одессе была своеобразна: поэт здесь чувствовал себя свободнее, чем в Петербурге. Он тренировал руку для дуэли, как всегда был к этому готов, и единственная дуэль, которая состоялась, закончилась трагически. Пушкинская трость П-образная, ее изготовили из метала орудийного ствола. Таких тросточек было две… В одесской композиции поэт как бы связан этой тростью сзади, будто намекая: руки у него несвободны, он неволен, почти как «Связанный раб» Микеланджело».

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Яркая и важная страница творческого пути художника – создание оригинальной скульптурной «Одессики». Сегодня мы говорим, что мастер живописи Юрий Егоров восславил Одессу удивительным образом моря. У ваятеля Токарева не только другой материал и инструменты, у него иная творческая направленность. Но и о его впечатляюще прекрасном образе Одессы можно сказать как об уникальном художественном и культурном явлении в изобразительном искусстве Украины. Токаревская Одесса рождается из блистательного созвездия личностей, способствовавших формированию особого, «необщего выражения» лица и достоинства города. Это художественный сплав фактов истории и ауры мифа, перекрестий реальных и вымышленных героев и судеб. Характерной особенностью многих памятников Токарева (а их только в Одессе – около полутора десятка, не включая мемориальных досок, которых немногим меньше) является их вписанность в окружающий контекст города, его построек, улиц, скверов, парков, их естественность. Как тут не вспомнить токаревское воспоминание о сегодняшнем Люксембурге не только как туриста, но как внимательного, вдумчивого созерцателя и практика: «Вот в Люксембурге очень интересная концепция: улицы и площади города – это залы музея. С подставками под скульптуру. Обычно городские памятники не подписываются, а здесь прямая ссылка на музейность – указаны автор, название работы, год создания. Самые разнообразные скульптуры, одна другой не мешает – и средневековая, и готическая, и модерновая…».

У токаревских скульптур постаменты в большинстве случаев практически отсутствуют, либо очень условно, почти намеком отделяют памятник от живого потока людей и пространства городской среды.

Такое представление образов отличает их глубокую человечность, внутреннюю близость к нам сегодняшним. Это люди, которые создавали удивительную биографию Одессы, и в то же время они здесь ходили, дышали, смеялись, творили. Живительная энергия памяти.… Токарев улавливает особенное в привычном ходе вещей, уникальное в будничном.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Вот молодой Пушкин, будто только что вышедший из дома… Существует огромная изобразительная Пушкиниана – живописная, графическая, скульптурная. Можно вообразить ответственность художника и сложность задачи, за выполнение которой он берется, создавая свой образ Поэта. Пушкин А.Токарева в элегантном костюме, прост и сдержан в движении, серьезен и сосредоточен. Портрет реалистичен и правдив. Представляя поэта, скульптор немного увеличивает реальные размеры фигуры и выразительно передает внутреннюю сконцентрированность, содержание которой остается загадкой для окружающих. Во всем остальном он оказывается доступным, понятным, равным зрителю. И эта двойственность тайны гения и его общечеловечности присуща токаревскому портрету, избегающему какой-либо пафосности и официоза.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Скульптор А.Токарев словно глядит на своего Пушкина непредвзято и несколько со стороны: «Он идет по тротуару и с тростью. Как бы в ссылке, но ссылка в Одессе была своеобразна: поэт здесь чувствовал себя свободнее, чем в Петербурге. Он тренировал руку для дуэли, как всегда был к этому готов, и единственная дуэль, которая состоялась, закончилась трагически. Пушкинская трость П-образная, ее изготовили из метала орудийного ствола. Таких тросточек было две… В одесской композиции поэт как бы связан этой тростью сзади, будто намекая: руки у него несвободны, он неволен, почти как «Связанный раб» Микеланджело».

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Скульптор А.Токарев словно глядит на своего Пушкина непредвзято и несколько со стороны: «Он идет по тротуару и с тростью. Как бы в ссылке, но ссылка в Одессе была своеобразна: поэт здесь чувствовал себя свободнее, чем в Петербурге. Он тренировал руку для дуэли, как всегда был к этому готов, и единственная дуэль, которая состоялась, закончилась трагически. Пушкинская трость П-образная, ее изготовили из метала орудийного ствола. Таких тросточек было две… В одесской композиции поэт как бы связан этой тростью сзади, будто намекая: руки у него несвободны, он неволен, почти как «Связанный раб» Микеланджело».

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

В Токаревской «Одессике» живут носители прославленных имен и характерные типажи Южной Пальмиры разных периодов ее существования: кроме названных – сотрудники уголовного розыска послевоенных лет (памятник на ул. Еврейской), дети и подростки первых послереволюционных коммун («Спасенное детство» в бронзе во внутреннем дворике Национальной юридической академии), молодые солдаты – участники Советско-афганской войны 1980-х и их осиротевшие семьи (памятник на территории 411-й батареи), «Жена моряка» (памятник на Морвокзале), исполненные трогательного обаяния одесские женщины с их необъятными талиями и такой же неохватной душевной теплотой (статуэтки «Цветочница» и «Воспоминание об Одессе»).

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Скульптурная тропа А.Токарева протянулась от 411-й батареи с многофигурной композицией, включающей и памятник воинам-афганцам, и скульптурную группу «Оплакивание», через одесский порт с полюбившейся «Женой моряка» – до заповедного Вилково – с его плавнями и тихими ериками, с его традициями липованской культуры. Здесь, в Вилково, сокровенном для него месте, Александр поставил памятник «Первопроходцу» – обобщенный образ старообрядцев, основавших этот городок еще в 1746 году. На фоне дунайского гирла, среди зелени, с лодкой-кормилицей – строгая непоколебимая фигура липованина с крестом, хранителем веры и памяти предков.

Евгений Голубовский,
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Уютный тихий дворик в зелени при Одесском Литературном музее стал творческой площадкой для многих одесских скульпторов. Начало было положено в 1995 году Резо Габриадзе, создавшим миниатюрный «Памятник герою одесских анекдотов Рабиновичу». За полтора десятилетия этот дворик с его фонтаном и клумбами, с открывающейся морской панорамой, превратился в настоящий «Сад скульптур». Среди многих композиций – две были созданы Александром Токаревым по мотивам произведений писателей, родившихся в Одессе и добавивших свою ветвь в венок ее славы. Это «Зеленый фургон» в память о прекрасной одноименной повести Александра Козачинского. Памятник, передает и стремительное движение крылатого «фургона», и летящих коней, и, в одном порыве устремленных, лихих героев этого дивного произведения. Романтика уступает место иронии, переходящей в гротеск, в «Антилопе-Гну» по бессмертному роману Ильи Ильфа и Евгения Петрова – «Золотой теленок». И в самой, словно разваливающейся на глазах «Антилопе-Гну» уже нет крылатости зеленого фургона, и ее экипаж с гусем в придачу никак не похож на романтизированных героев композиции по повести Александра Козачинского.

Работы Александра Токарева для Сада скульптур Литературного музея – связующее звено между полномасштабной городской скульптурой и мелкой пластикой. Но последняя, в отличие от первых двух, созданных для городской среды, для всеобщего обозрения, зрителям почти неизвестна, разве что с ней можно познакомиться на не частых выставках. Мелкая пластика для скульптора – словно короткий рассказ для романиста, а еще точнее – дневник для писателя. В мелкой пластике чаще всего меньше социального пафоса или исторической значительности, хоть, возможно, со временем и эти произведения, переосмысленные, переработанные, станут тем зерном, из которого вырастут большие скульптурные объемы. Но в том виде, в том масштабе, в котором обитает она в мастерской скульптора – в ней больше задушевности, в ней больше интимности.

Мелкая пластика открывает зрителю художника в философских, духовных поисках, в его преклонении перед чудом природы, чудом жизни, в его привязанностях, в человеческих отношениях. Здесь искрометно вспыхивает его юмор, подчас горькая ирония…

В мелкой пластике скульптор чаще «играет» с фактурой, доводя бронзу до импрессионистической трепетности.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

У поэта Юрия Михайлика одно давнее стихотворение начиналось строкой: «В Одессе конных памятников нет…». Теперь есть.

И тоже связан с историей Северного Причерноморья. Атаман Головатый – участник штурма Измаила и Хаджибея – одной из легендарных страниц нашего прошлого. В центре Старобазарного сквера была создана А.Токаревым и архитектором В.Чепелевым сложная пространственная композиция, состоящая из нескольких элементов. Доминируют в ней – спешившийся уставший атаман и его конь. Лишить монумент воинственного пафоса – так не похоже на традиционные конные памятники. А воинская слава осеняет атамана Головатого с высокой триумфальной колонны. Так что все воинские почести возданы.

Евгений Голубовский,
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Интересна предыстория памятника. Победив во Всеукраинском конкурсе, одесситы – скульптор Александр Токарев и архитектор Владимир Чепелев – приступили к работе, согласовав, казалось бы, все творческие нюансы. Но не тут-то было. Идея украинской Независимости авторов композиции разъединила: сначала был задуман круг, низкий постамент (20-40 см), к которому вели камни, символизирующие трудный путь Украины к Освобождению. Их беспокойный ритм на фоне широкого раздолья холма, отсылающего к степному образу Украйны, с отдельно выступающими, поодаль от центральной части композиции, камнями-«стелами», в рельефах изображающими жизненные вехи, исторические подвиги А.Головатого (взятие Хаджибея и Измаила), – всё это, по убеждению А.Токарева, должно было работать на воплощение целостной идеи. Архитектор же отказался от первоначальной идеи чистого невысокого холма и сделал основание как карту Украины.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Таким глубоко задумавшимся оказывается у Токарева и атаман Антон Головатый. В трактовке одесского скульптора своеобразно преломляется традиция изображения Казака Мамая – лирического и задумчивого героя украинского эпоса.

Казацкий предводитель представлен не воинственно и тем более не агрессивно. Он показан в ситуации крайне важного и трудного выбора, сосредоточенного и мучительного поиска решения.

Есть о чем задуматься казаку-характернику, душе неугомонной: разрушена Запорожская Сечь, разграблена святыня – Покровская церковь, отняты «серебро, злато и свечи», всл предано огню и дыму. Тяжелую думу поруганной души слышал украинский поэт-романтик ХІХ ст. Яков Щеголев: «Сідлай коня вороного, / Ой, брате-козаче! / По нас в світі широкому / Ніхто не заплаче, – / Хіба воля, стара неня, / Та серце-рушниця; // Хіба коник-братко милий, Та шабля-сестриця...» Вспоминаем историю: после ликвидации Запорожской Сечи часть казаков, возглавляемая А.Головатым, образовала в турецких владениях в Добрудже Задунайскую Сечь (1775–1828). ): “І на тихому Дунаю / Новим кошем стала”, – виделось Тарасу Шевченко. В 1788 году дунайские казаки объединились в т.н. Войско верных казаков, ставшее вскоре Черноморским казацким войском. В г.Слободзея на левом берегу Днестра оно образовало свой первый административный центр. Со временем (1792) по инициативе А.Головатого часть войска переселилась на Кубань. Обо всем этом, нелишне вспомнить, – памятник первому казаку-кубанцу работы эстонского скульптора-академика Санкт-Петербургской АХ Амандуса Адамсона в Тамани (1911), об этом и проникновенно-емкая скульптурная композиция А.Токарева. Сыновний жест земляка-краснодарца. Кубанца... Проблемность и драматичность состояния токаревского атамана Головатого представляются весьма созвучными нашему сегодня, они по-прежнему актуальны. Помыслы казаков, казацкого товарищества незыблемы и святы: Токарев изображает предводителя Черноморского казачества Антона Головатого, осененным ангелом.

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

В нескольких десятках метров от Утесова – увлеченный своим делом кумир Одессы начала прошлого века авиатор Сергей Уточкин. Скульптура органично вошла в общее архитектурное решение здания кинотеатра, названного в его честь. Молодой человек едва опирается о перила лестничного пролета и запускает ласточку… Это настоящий (по-настоящему) герой Одессы, ее любимец – спортивно-изящный и мужественный, талантливый и очень нам близкий. Тот Уточкин, который революционно-анархической осенью 1905 года, увидев, как босяки избивают на Николаевском бульваре старого еврея, бросился на помощь несчастному, за что получил нож под сердце и едва выжил. Поучительная история – почти по одесской «красной заповеди» уже наступающего Эдуарда Багрицкого: «Если он скажет: "Солги!" – солги, А если прикажет: "Убей!" – убей”. Он – это век. И – дальше – по Бабелю в его вечных «Одесских рассказах»: «Нужны ли тут слова? Был человек, и нет человека. Жил себе невинный холостяк, как птица на ветке, – но вот он погиб через глупость. Пришел еврей, похожий на матроса, и выстрелил не в какую-нибудь бутылку с сюрпризом, а в живот человека. Нужны ли тут слова?” Нужны. К счастью, авиатор Уточкин выжил, чтобы снова летать страстно и безшабашно, приумножая славу родной Одессы...

Не обошлось без трудностей и при создании этого памятника. Правда от Токарева: «Широкоплечий, как всякий спортсмен, Уточкин был чемпионом во всех областях, начиная от мотицикла и велосипеда: пропагандист воздухоплавания, изъездил все губернские города Российской империи. Его шоу (уже тогда – шоу) происходили на ипподроме, он вылетал, сажал пассажиров. И делать его таким, каким он был (с короткой шеей, с запавшими глубоко под глазницами глазами) мне показалось неверным, и я сделал из него мальчишку.. Я отказался от персонификации, выделив романтический дух человека, остававшегося всегда мальчишкой (повсюду за ним таскались толпы детворы, чувствуя родственную душу). С архитектором Владимиром Глазыриным мы остановились на изображении будущего воздухоплавателя, играющего с детским самолетиком и бросающего его вверх».

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Может, еще более древнее напоминание об античной предыстории нашего края, его «эвксинских берегов» – скульптурная композиция на 9-ой станции Большого Фонтана», где «бык Европу везет по волнам». Нужно непременно вспомнить, что эта скульптурная композиция стала возможна не только благодаря таланту скульптора А.Токарева и архитектора В.Чепелева, но и уже ушедших в мир иной председателя Киевского райсовета Владимира Романюка и строителя Игоря Авербаха.

Благодаря их совместным талантам и стараниям уголок Большого Фонтана приобрел свою художественную доминанту.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

«В «Похищении Европы» моим предложением архитектору было присутствие воды, фонтан композиционно был к месту. Чепелев удачно придумал мотив полуразрушенных колонн – возникает ощущение раскопок и органичных для Северного Причерноморья античных реминисценций. При повороте эти колонны живы, интересны, они обогащают и композицию, и весь островок. По сути замысла: Европа, коснувшись спины быка, тотчас оказалась в воде. Она – летит. Спрашивали, почему она такая летящая, как она может устоять на шее быка. В сказке, легенде, мифе может быть все.

Для образа Одессы девушка должна быть свободной, не угнетенной Зевсом. Она – главное действующее лицо, а не верховный бог Зевс.

Поэтому небольшой акцент сделан все же на Европе: сочетание большого объема быка и маленькой женской фигурки Европы. В таком пластическом решении пленница любви наиболее свободна».

Александр Токарев

Хотите услышать и даже увидеть песню по-одесски? Поспешите на Дерибасовскую, там, где она перетекает в Городской сад, приметьте лучисто-бронзовую скамью, а на ней знаменитого, всегда веселого и озорного Леонида Утесова, присядьте рядом с ним. Наверняка услышите голос с неповторимой хрипотцой, исконно-утесовские «Мурку» и «Гоп со смыком», а услышав, воочию представьте перед собой Мишку с «улыбкой, полною задора и огня», и Машу у самовара, а уезжая из Одессы, невзначай взволнуйтесь возле поезда прощальной утесовской мелодией «У Черного моря». Скульптор вспоминает: «Согласно пожеланию городских властей, Утесова надо было усадить на лавочке в городском саду. Ситуация естественная, хотя, по правде говоря, переехав в Москву, Утесов был-то в Одессе раз или два. Это мы и предположили. Сначала поставили будочку, с которой можно было позвонить и услышать песню в исполнении Утесова. Интересный игровой момент, где скульптура не отдалена от зрителя, а является частью его игры. Включается самое невозможное и неожиданное! Можно было посидеть рядом с Утесовым, притронуться к нему и, фотографируясь, послушать его песню… К сожалению, вскоре будочку убрали. Хотя можно было какой-то музыкальный момент оставить…»

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед

Два памятника – Леониду Утесову и Сергею Уточкину. Очевидно, что автор не случайно выбрал эту пространственную близость, которая создает драматическую коллизию. Два героя, две одесские легенды, два возраста, две судьбы: благостный, в лучах одесского солнца, на исходе своего века и своей славы Леонид Осипович Утесов и Сергей Исаевич Уточкин – подлинное «Золотое дитя Одессы», ворвавшийся мальчишкой как пушкинская «беззаконная комета в кругу расчисленном светил» в историю, в легенды Одессы и всей России.
Соседство этих памятников дает возможность представить, что бронзовый Леонид Осипович Утесов вспоминает, как он, мальчик Ледя, бегал с другими одесскими мальчишками за своим кумиром с восторженным криком: «Давай, Рыжий, давай!»

Сергей Уточкин с бумажным самолетиком в руке, на лестнице, как будто ведущей к головокружительной славе и любви современников, которая переживет героя, его короткую – прекрасную и трагическую – жизнь.

Выстроенный по диагонали силуэт, динамичный объем, артистичная лепка, легкая, непринужденная игра света и тени создают образ Уточкина в зените его славы. Кстати, мемориальная доска на доме, в котором родился Уточкин, появилась гораздо позже, чем памятник на лестнице «Киноуточкино», как всегда называли этот синематограф одесситы, несмотря на возникавшие новые его наименования.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Этому любимцу одесситов нашел удачное место Александр Токарев. «В Городском саду играет духовой оркестр». У каждого есть свой Утесов: у кого это музыкант-пастух Костя Потехин их «Веселых ребят», у кого – одессит Мишка в бескозырке из знаменитой песни. Александр Токарев усадил своего Утесова, уже не молодого, на скамейку в Городском саду.
И в масштабной композиции появилась ирония, что не так часто бывает в скульптуре.

Евгений Голубовский
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Вера Холодная – «королева экрана», скоропостижно скончавшаяся в 25 лет в доме Папудовой, отпетая в Спасо-Преображенском соборе, теперь стоит, бронзовая, на углу Преображенской улицы угол Соборной площади. И этот шумный перекресток, может быть, напоминает о шуме оваций, шуме восторженной толпы, встречавшей свою любимицу. Правда, Веру Холодную осыпали розами при жизни, а нынешние дикари умудрились украсть бронзовые розы у ног актрисы, как и бронзовую тросточку Александра Сергеевича: таковы времена и таковы нравы… Широкополая шляпа, затеняющая лицо актрисы, и струящаяся ткань платья и шарфа, на которых сквозь листву играют солнечные блики, вызывают и определенный внутренний драматизм образа, и создают впечатление тактильной убедительности. Бронза преображается, превращается в легкий пластический материал, послушный воле и замыслу скульптора.

Евгений Голубовский,
вице-президент Всемирного клуба одесситов

Неподалеку, на соседней Преображенской улице, расположился токаревский памятник еще одной легенде Одессы – звезде немого кино Вере Холодной (в девичестве Левченко). И вновь никакой патетики, позы – лишь тонкая, изысканная красота и выразительность жеста, хрупкость и природный артистизм. Токаревское посвящение: «Богине немого кино». В памяти еще одно изысканное послание – 1917 года: поэт-футурист Василий Каменский стихотворение «Бурли, журчей» адресовал «Вере Холодной – Вашей стремительности».

Вера Савченко,
кандидат философских наук, искусствовед